Сказка про Ивана Ружу
Украинская народная сказка

Жил когда-то молодой граф. Женился он на красивой девушке. Были у молодых большие богатства — леса и поля, пастбища, целые тысячи голов скота. Там, где они жили, были двадцать четыре лавки под одной крышей. Граф получал товары со всего света. И к нему часто наезжали иноземные купцы из разных стран.

Но что графу все эти богатства, если не было у него семейного счастья! Прожил он несколько лет с женой, надеясь, что будет у них ребенок, а его нету и нету. Муж с женой уж просили-молили бога, чтобы родилось дитя, да всё напрасно.

Раз приснилось жене, что на маленьком огороде под самым ее окном выросла красивая роза, такая прекрасная, что и глядеть на нее невозможно.

Поутру поднялась графиня, посмотрела в окно, ей хотелось узнать, вправду ли выросла на огороде чудесная роза. Но она ничего не увидела. На следующую ночь опять ей приснилась волшебная роза. И тот же сон приснился графине и на третью ночь.

В том месте, где жил граф, жила древняя-древняя старушка, она умела ворожить. Графиня пошла к ней, чтобы та объяснила ей странный сон. Старуха выслушала, а потом и говорит:

— Ох, доченька, приснилась тебе роза-то волшебная, и я тебе точно скажу: родишь ты красавца-мальчика.

Рассказала молодая графиня своему мужу про этот диковинный сон. Но о том, что ходила к бабке-ворожее, она утаила. Ведь иные мужья не верят во всякие предрассудки и подчас сердятся, если их жены гадают.

Однажды задумал граф привезти из-за границы разные товары для своих двадцати четырех лавок.

— Мне придется быть в дороге долго, в одной стране я закуплю такие-то товары, в другой — другие, а в третьей не такие, как в первой и во второй. Надо мне готовиться в дальнюю дорогу.

И говорит граф жене:

— Приготовь мне на дорогу еду, я не знаю, когда вернусь домой.

Наготовила ему жена всего и проводила мужа. Простился граф перед отъездом с графиней. А когда они прощались, то графиня еще не знала, что она будет родить. Почувствовала она это спустя неделю-две после того, когда муж уже уехал.

Прошли месяцы. Графа всё нету и нету. Садясь на корабль, граф сказал жене так:

— Когда я вернусь из дальней дороги, я дам сигнал пушечным выстрелом. Как ты услышишь выстрел, выходи меня встречать. Но выходи не одна, а возьми с собой работников, чтобы было кому разгрузить товары и отвезти их в лавки.

Жена каждый день прислушивалась нет ли пушечного выстрела. Но его все не было. Она ждала, ждала мужа, но дождаться не могла.

Подошло время рожать.

Граф не вернулся, и она родила одна. Родила она прекрасного мальчика. Повивальные бабки обычно говорят, что дитя на отца похоже. Даже если оно и не так. Но на этот раз мальчик был и вправду весь в отца.

Мальчик подрастал быстро. Когда ему исполнился год, то было ему будто два, а когда исполнилось два, то был он уже как четырехлетний. Рос прямо на глазах.

Долго раздумывала графиня, какое же имя дать мальчику. И вот в память того, что ей приснилась роза-ружа, она назвала его Иван Ружа.

Исполнилось мальчику десять лет, стал он уже подростком да таким, какого не было во всем городе.

И умница этот Иван Ружа, хочет все знать. Однажды спрашивает он мать:

— Мама, а где мой отец?

— У тебя нету отца.

Спустя несколько недель Иван опять спрашивает:

— Мама, где мой отец?

— У тебя нету отца! — Мать не хотела, чтобы юноша печалился. Но Иванко все думает и думает об отце.

Как-то проходил он по улице и услыхал разговор:

— Смотри, какой молодой, а уж такой рослый да сильный. Отец его не такой.

Прибежал Иван Ружа домой и спрашивает маты

— Мама, скажите мне правду, где мой отец?

— Я тебе не раз говорила, что у тебя нету отца. Иван Ружа принес две большие колоды, одну бросил на землю. И положил свою мать на колоду. А другой колодой хочет ее раздавить.

— Мама, если ты мне не скажешь, где мой отец, я брошу на тебя колоду и ты умрешь.

Испугалась мать:

— Ой, сынок, не бросай! Я всё тебе расскажу. Поднял юноша мать с колоды. А она ему говорит:

— Пойдем в дом, я расскажу тебе всю историю. Я вышла замуж за твоего отца-графа. Но долгое время у нас не было детей. И была в доме большая печаль. Однажды мне приснился сон, будто на нашем огородике под окном выросла роза. Три раза каждую ночь я видела этот сон. Мне хотелось узнать, что это значит, и я пошла к ворожее. И старуха разъяснила мне сон, она сказала, что я рожу прекрасного мальчика. Твой отец в это время уплыл на корабле заграницу за разным товаром, когда я только стала тебя ждать. И он не знает, что ты родился на свет.

Ружа выслушал мать и твердо сказал ей:

— Мама! Приготовьте мне еду для дальней дороги, я пойду искать своего отца.

Наготовила мать ему много разной еды, закрыл юноша лавки, продавцов рассчитал, заложил в карету красивых лошадей и двинулся в дорогу.

Едут они, едут, едут всё дальше и дальше. Едут и спрашивают:

— Не знаете ли вы Такого-то человека?

Но нигде не встретили они, кто бы мог им сказать, что знает отца Ивана Ружи — богатого купца.

Заехали они в высокие горы, в дремучие непроходимые дебри. Ехали лесом в гору, пока не попали на широкую поляну. Вот уже и дороги дальше нет, с поляны ее уже не видно, а кругом встала густой непролазной стеной темная пуща, такая, что и пешему не пробраться между толстых деревьев. А до вершины горы еще далеко-далеко. Видит Иван, что беда, что ехать дальше невозможно. Сели они на траву, закусили, из чистой криницы воды напились. И говорит юноша:

— Мама, вы посидите пока здесь и присмотрите за лошадьми, а я взойду на вершину горы. Может, оттуда увижу какое-нибудь селенье или город. И стал Иван Ружа пробираться между буками, грабами, а они так густо росли, что дерево было почти к дереву. Долго-долго добирался юноша до горной вершины. Но наконец он взобрался. Сел на горе отдохнуть. А кругом такие дебри, что и на десять метров ничего не видать.

На самой вершине горы рос высокий-высокий да толстый ясень. Иван прочитал на нем такую надпись:

«Этот ясень стоит в самой середине леса, он — самое большое дерево».

И подумал Иван Ружа: «Взберусь-ка на дерево, может, что и увижу».

Но трудно было взбираться на ясень, — он был, как стекло, гладкий — в густом лесу ветки на деревьях внизу не растут. Иван Ружа был юноша сильный и хитроумный. Он ухватился руками и лезет всё выше и выше и добрался, наконец, до толстых сучьев. Присел тут отдохнуть. Смотрит вверх, разглядывает ствол и видит какое-то тряпье.

— Откуда оно взялось? Может, ветер его занес или кто-нибудь бросил? Ну, пусть себе висит, мне оно ни к чему.

Взбирается Иван Ружа с ветки на ветку все выше и выше. Вдруг он заметил ржавую саблю, что, раскачиваясь, висела на суку.

«Что мне до ржавой сабли?» — подумал он и полез дальше. Взобрался на самую макушку. Глядь — висит там ружье. Но и оно ржавое. «На что оно мне такое?» — подумал он и не взял его.

Смотрит в одну сторону — ничего не видно, и в другую — ничего не видать, вдали только горы одни синеют. Посмотрел и в третью сторону — ничего не видно. Глянул в четвертую — и заметил, что сверкает на солнце крыша какого-то дома.

— Там кто-нибудь должен быть. Спущусь-ка я с ясеня да пойду туда. Но надо так спускаться, чтобы голова не закружилась, да и запомнить, где стоит дом.

Снял Иван Ружа с головы шапку и бросил ее в ту сторону, где увидел дом. И летела шапка так долго, что стало ее не видно, и юноша не мог приметить, куда она упала.

Спускаясь вниз, он опять увидел ржавое ружье.

— Возьму я его на память, какая прежде техника была.

Перекинул Иван Ружа ружье через плечо и спускается дальше вниз. А тут сабля: «Возьму-ка и саблю на память!» — решил он. Ведь юноша любил историю и интересовался разными старинными вещами. Привязал саблю к ремню и спускается дальше. Добрался до тряпья. «Буду протирать им ржавое ружье и саблю!» — подумал он и прихватил и его тоже.

Наконец спустился на землю. Сел на траве отдохнуть. Взял тряпье и рассматривает его:

— Так это ж рубашка!

Смотрит, разглядывает рубашку, а на ней написано: «Кто эту рубашку на себя наденет, тот станет самым сильным на свете человеком, царем над всеми зверьми, птицами, змеями и будет разуметь их язык».

— Это подходящее дело!

И стал рассматривать саблю. Вынул ее из ножен, и она засияла так, что в глазах потемнело. Читает на сабле надпись:

«Эта сабля может рубить, сколько велишь!»

— Добрая сабля!

Снял Иван Ружа с себя рубашку, а найденную надел. Прицепил саблю к поясу, а ружье перекинул через плечо.

И только Иван Ружа надел рубашку, прицепил саблю, перекинул через плечо ружье, как вгруз по самые колена в землю.

Идет Иван Ружа к матери, до самых колен увязая в земле, хотя ступает по камням.

Пришел Иван Ружа к карете, видит: лошади запутались, упали, бьются копытами. А мать смотрит на сына испуганными глазами, думает: «Видно, сын совершил великий грех, если в земле увязает по колена — земля его не держит».

Заплакала мать и говорит:

— Ой, сын мой, зачем ты оставил меня одну на долгое время! Лошади запутались, упали, могут пропасть. Что нам тогда делать без них?

— Не горюйте, мама. Что нам до лошадей. Отныне мы сможем идти всюду счастливо и легко.

Подошел юноша к лошадям, взял рукой ногу одной из них и кинул лошадь так, что, ударившись об дерево, она разлетелась на куски. Другую тоже швырнул далеко-далеко, а потом и карету, остались он нее одни куски.

Испугалась мать и говорит:

— Какой ты совершил грех, что тебя в землю тянет?

Юноша взял и положил мать на ладонь, несет ее по лесу к ясеню. Нашел шапку и смотрит — какой же дорогой идти. И двинулись они в ту сторону, где блестела крыша. Но шли-то не так скоро, как в сказке сказывается. Долго-долго спускались они с высокой -горы в долину, пока выбрались наконец в поле. Идут и идут, а сиянье всё ближе и ближе.

— Там, видно, кто-нибудь живет. Подошли ближе, видят — красивый дом.

А они уже сильно проголодались.

— Мама, зайдем в этот дом! Может, там найдется что поесть.

Подошли к самому дому. Открыл Иван дверь и видит множество комнат. Долго пришлось по ним ходить, чтобы все их осмотреть.

Вдруг услышал Иван девичий голос. И вот по голосу да направился он по коридору и подошел, наконец, к одной комнате. Открыл дверь — и предстала перед его взором красавица-девушка. И услышали они такой приятный запах, что чуть было от него не одурели, такие они были голодные.

Девушка испугалась, но не оттого, что ее могут убить, а потому, что вскоре должны были явиться разбойники.

Вы, наверно, проголодались? — спросила девушка юношу и его мать.

— Да, мы голодны, до смерти проголодались.

Девушка тотчас поставила на стол кушанья, а сама смотрит всё на часы и дрожит.

— Ой, скорей ешьте да убегайте, а то сейчас явится целая ватага разбойников, я боюсь, что они вас убьют.

— Ничего не бойся! — говорит ей Иван. — Сиди себе в комнате и не выходи, а то можешь пропасть. А вы, мама, здесь останьтесь. Я сам с разбойниками управлюсь.

Юноша вышел. Когда открыл он ворота, разбойники как раз возвращались домой.

Выхватил Иван Ружа саблю и всех их порубил. У старшего — атамана — взял ключи и начал открывать двери во все комнаты. Много пришлось открыть ему дверей, пока не нашел он пустую комнату. Он отнес в нее трупы разбойников, а атамана бросил сверху.

— Ты был все время старшим, так будь же им и теперь.

Он закрыл двери и вышел во двор. А был там глубокий колодец. Иван Ружа бросил в него ключи.

Хоть он и велел матери и девушке оставаться в комнате, но девушка выглянула и увидела, как юноша рубил разбойников и переносил их в пустую комнату.

Иван вернулся весь в крови. Мать испугалась.

— Сын мой, кто тебя ранил?

— Мама, не бойтесь ничего. Меня ранить трудно! — успокоил ее юноша, а потом говорит девушке:

— Кто ты такая?

— Я — царевна. Разбойники украли меня у отца и принесли сюда. Я была у них служанкой — варила еду. А теперь ты меня освободил и спас от смерти. Пойдем вместе. Я хочу быть твоею женой, а мой отец передаст тебе царство.

— Сейчас я жениться не могу. Возвращайся спокойно домой и жди меня семь лет, семь месяцев, семь дней, семь часов и семь минут. Если я за это время не приду, можешь выходить замуж за того, кого ты полюбишь. Только прошу тебя об одном: уважай и помогай бедным, калекам и слепым. А теперь разгляди хорошенько, что в этом доме, может, тут есть дорогие вещи. Возьми себе все, что захочешь.

Девушка сделала с Ивана фотографию, поблагодарила его от всей души и сказала ему на прощанье:

— Я буду хранить тебя вечно в своем сердце. Никогда я тебя не забуду и буду тебя ждать.

Иван Ружа был юноша красивый, и девушка очень его полюбила. Она обняла его, крепко поцеловала и ушла.

Остались юноша с матерью одни. Он ходил с ключами и открывал комнаты. В одной находилось оружие, в другой было золото, серебро, в третьей — дорогие одеяния и драгоценные вещи, в четвертой — разные яства, в пятой — пития. И было всего так много, что хватило бы на целую тысячу лет.

— Мама, — говорит сын, — мы довольно настрадались, нагоревались, а теперь поживем здесь, немного отдохнем.

И вот остался сын с матерью в разбойничьем доме. Переночевали, а утром взял Иван Ружа ружье.

— Я пойду на охоту, а вы на хозяйстве оставайтесь. Тут работы по дому достаточно.

Перед домом разбойников росла волшебная груша. Пока разбойники здесь жили, груша служила атаману, а теперь стала служить она юноше. Когда атаман куда-нибудь уходил, груша начинала вянуть и сохнуть, а когда он возвращался, то она распускала листья, цвела и давала завязь. А когда атаман входил во двор, груши уже созревали, и их можно было есть.

Когда Иван ушел из дому, листья на груше опали.

Мать осталась дома, ходит по комнатам, скучно ей одной. Бродит она по коридорам и напевает. Услыхал пение старший разбойник — юноша не зарубил его на смерть, а только ранил и бросил на трупы. Пришел атаман в себя, но не знает, как ему выбраться из комнаты.

По голосу атаман понял, что это поет мать Ивана Ружи. Когда она проходила мимо комнаты, он отозвался.

— Открой, пожалуйста, комнату, освободи меня. Я такой-то, коли хочешь, будешь моею женой. А нет, я уйду отсюда своей дорогой.

Было у матери много ключей. Пробует она открыть дверь одним, другим, третьим, но ни один не подходит.

— Да вот не могу я никак открыть дверь, ключи не подходят.

— А ты там-то и там-то найдешь на окне маленький стаканчик с водой. И какой из ключей окунешь в воду, то каждый откроет двери.

Нашла мать стаканчик, окунула в него ключ, сунула в замочную скважину, и дверь открылась. Увидела она перед собой красивого юношу и сразу в него влюбилась.

— Ох, что делать? Ты весь такой израненный, что наверно умрешь.

— А вот там-то и там-то... ты найдешь склянку с целебной водой. Стоит натереть той водой мои раны, и они заживут так, что не останется и следа.

Мать побежала скорей за целебной водой. Нашла склянку, обмыла разбойнику раны. И зажили они так, что не осталось и следа там, где Иван Ружа рубил его саблей.

Влюбился разбойник в женщину. Обнимаются они, целуются. Вдруг видят — зазеленела во дворе груша, зацвела, стали на ней расти и зреть груши.

Побежал атаман в свою комнату, а мать заперла его на ключ. И был он уже не голоден и мог ждать спокойно.

Утром Иван опять вышел на охоту. А мать опять выпустила разбойника. Готовит она ему вкусные кушания, ставит на стол разные пития. И живут они себе, как жених и невеста. А когда сын возвращается из лесу, атаман прячется. Однажды разбойник говорит матери Ивана Ружи:

— Так жить я дальше не в силах. Соберусь и уйду отсюда.

А женщина обнимает его, упрашивает, умоляет:

— Не уходи, останься здесь со мной хотя бы на время.

— Не могу.

— Я жить без тебя не могу!

— Мы могли б жить счастливо, если бы ты меня послушалась.

— Говори, я послушаюсь.

— Если б ты согласилась сына убить.

— Я согласна, но как? Ведь он такой сильный.

— Я тебе посоветую.

И она согласилась на всё.

— Когда Иван вернется сюда, ты прикинься больной и плачь. Он станет спрашивать: «Мама, что с вами? Чем вам помочь?» А ты скажи: «Мне думается, если б я напилась медвежьего молока да съела бы кусок медвежатины, то выздоровела бы. Такой мне и сон приснился. Но пока ты принесешь эти лекарства, я, наверно, помру». А медведица его задерет...

Вот какой совет дал атаман матери Ивана Ружи.

Видят, груша зазеленела, расцвела, уродила. Стали на ней плоды зреть.

Разбойник спрятался в комнате. Женщина его закрыла на ключ, а сама улеглась в постель и горько плачет, бросается из стороны в сторону. Иван издали услыхал ее плач, испугался и подбегает к матери.

— Мама, что с вами?

— Ой, сынок, я сильно захворала! Так болит, что наверно помру.

— А что с вами?

— И сама не знаю.

— Чем вам помочь?

— Ты мне ничем не поможешь.

— Как так, только скажите чем.

— Ах, сынок мой! Боюсь и сказать, а то пропадешь.

— Да вы скажите. Не бойтесь, я не пропаду.

— Ах, сынок! Мне такой дурной сон приснился... вот если б я медвежьего молока напилась да съела кусок медвежатины, то выздоровела бы.

Юноша, не мешкая, схватил ружье и побежал в лес.

Опали листья с груши, стало дерево сохнуть.

Выпустила женщина из комнаты разбойника. Едят, пьют, гуляют, милуются, песни поют...

Поспешил Иван в дремучий лес. А там водились дикие звери. Но не сразу нашел он медведицу. Но только заметил ее и прицелился...

— Царь наш пресветлый! — заревела медведица. — Не бей меня, не бей мое дитя. Твоей матери не нужно моего молока и медвежатины не надо. Ей нужна твоя кровь. Подойди сюда, я дам тебе молока, а медвежонка забирай живого и неси. Но только не убивай, а потом отпусти. Он меня сам найдет.

Подошел юноша к медведице. Она надоила ему молока. Взял он медвежонка на плечи и понес домой. Зазеленела груша, расцвела.

— Беда, говорит атаман. — Иван живехонек домой возвращается. Его медведи не разорвали.

Несет Иван Ружа зверёныша. А тот играет с ним, на плечах скачет. И полюбил он малого да забавного за его доброту и послушание.

Зреют груши на дереве.

Говорит разбойник женщине:

— Прикинься здоровой... Скажи, что тебе уже не надо медвежьего молока и мяса! — и, сказав это, он спрятался опять в своей комнате.

Иван подбегает к матери, несет ей молоко. А она отвернулась и говорит:

— Я уже, сынок, здорова! Оставь этого медвежонка на случай беды! Какой он противный! И молока пить не стану, и мяса есть не буду.

Спустил Иван медвежонка на землю, обмыл его, расчесал и отпустил на волю. Медвежонок обрадовался и убежал вприпрыжку в лес. К своей матери.

На другой день юноша вышел опять на охоту. А мать с разбойником советуются, как бы его погубить.

— Есть зверь посильней медведя. Ты прикинься опять больной и плачь. И скажи, что тебе приснилось, будто молоко львицы и мясо львенка могут тебя вылечить.

Видят женщина и разбойник, что груша зазеленела, зацвела, уродила.

Атаман спрятался, мать легла в постель и плачет, будто помирает.

Иван издали уже услыхал плач матери и подбежал в испуге.

— Что случилось, мама? Я порадовался, что вы выздоровели, а теперь вижу, вы снова больны!

— Ой сынок, беда! В первый раз ты мне помог, а теперь уж не поможешь!

— Мама, я вам помогу! Принесу всё, что на свете пожелаете.

— Я так за тебя боюсь... о себе уж не думаю, лишь бы ты живой остался.

— Обо мне не печальтесь...

— Приснилось мне, что если напьюсь я молока от львицы, да съем кусок мяса львенка, то выздоровею...

— Ладно, потерпите маленько. Я принесу вам и львиного молока и мяса.

Схватил Иван Ружа ружье и побежал в лес. Не так уж скоро нашел он львицу с маленькими львятами, как в сказке сказывается. Но нашел-таки ее. Прицелился и собрался стрелять.

— Пресветлый царь! Не бей меня и мое дитя. Твоей матери не нужны мое молоко и мясо. Твоей крови ей хочется. Дам я тебе молоко, дам тебе и маленького львенка. Но ты его не убивай, а потом отпусти. Он найдет меня.

Львица легла на бок, и стала ногами давить вымя и нацедила молока.

Взял Иван Ружа молоко, малого зверёныша положил на плечи и поскорей двинулся домой. А тем временем, когда он торопится, женщина и разбойник веселятся себе, пьют, гуляют. Рады, что лев разорвет Ивана и он не вернется назад.

Но зазеленела груша, зацвела, уродила.

Атаман спрятался, а мать Ивана Ружи ходит, уже не больная.

— Ой сынок, слава богу, мне полегчало. Ничего уже не болит, чувствую себя хорошо. Унеси отсюда львенка, я и глядеть на него не хочу. И молока пить не стану.

Налюбовался Иван маленьким зверенышем, причесал его, пригладил и отпустил на волю. И побежал львенок вприпрыжку и радуясь искать мать.

Прошла ночь. Утром юноша вышел опять на охоту. Пока он ходил по лесам, мать с разбойником ела, пила, забавлялась. И так ей разбойник полюбился, что нет ей на свете слаще любовных утех, чем с ним. А в мыслях только одно: как бы погубить юношу. Они заставляли его приносить всяких страшных зверей, но не было такого зверя, который сделал бы зло Ивану.

Наконец разбойник надумал.

— Есть на Стеклянной горе дом. Кто ходил к тому дому, тот живым никогда не возвращался. И росла у того дома яблоня. Были на ней волшебные яблоки: кто из молодых съел бы такое яблоко, то сделался б сразу старым, словно ему сто лет. А возле той яблони росла груша, и были на ней волшебные груши: старых делали они молодыми, будто им всего восемнадцать лет. Приходили к яблоне и к груше люди со всего света. Но никто назад живым ни разу не возвращался, ведь те деревья сторожил страшный Змей. Ты прикинься больной и скажи, что съела бы ту грушу, что растет на Стеклянной горе. Для тебя Иван пойдет и уж назад не вернется. Там он и погибнет.

На том и сговорились... Видят, зазеленела груша, расцвела, уродила. Атаман убежал к себе в комнату, а мать улеглась в постель и горько плачет. Юноша услышал издали плач. Прибегает, спрашивает:

— Мама, что случилось опять?

— Ах, сыночек, мне судьба помирать.

— А что у вас болит?

— Да я и сама, милый, не разберу.

— А чем вам помочь?

— Ничем ты мне не поможешь, тут дело не простое.

— Да почему ж не помогу? Сумею, только скажите!

— Боюсь тебе и сказать... приснилось мне, что есть далеко Стеклянная гора. И растут на той горе груша и яблоня. Вот если бы съела я ту грушу или яблоко, то выздоровела бы.

Недолго раздумывая, двинулся Иван в путь-дорогу. И только вышел он со двора, как стала груша сохнуть, стали листья на ней опадать.

Мать выпустила разбойника:

— Посмотри на грушу: стала сохнуть, а это значит, что Иван гибнет. Теперь мы можем спокойно жить.

Едят они, пируют, любуются-милуются. А юноша тем временем идет по высоким горам, по дремучим лесам, по широким полям. Идет он пустынями, переходит реки, моря, переплывает озера. Идет, идет, идет...

Попал Иван в чужедальние страны, выбрался на широкую торную дорогу. Но не легко ему идти по ней, проваливается по самые колена в землю. Вдруг слышит: догоняет его какая-то коляска. На лошадях бубенцы позванивают, много их, много. И правит лошадьми черный цыган. А сзади на сиденье покачивается не то девушка, не то женщина.

Когда они с ним поравнялись, увидел Иван красивую девушку, какой ни разу не видывал: золотая звезда на лбу, на голове золотые волосы, а в руке платок золотой. Но девушка горько плачет, утирает кровавые слезы. Когда Иван увидел, что прекрасную девушку везет мерзкий цыганок, он разозлился и остановил коляску.

— Стой!

Девушка плачет, просит:

— Не задерживай, я спешу.

— А куда тебя цыган везет?

— Еще раз прошу, не задерживай!

— Я не отпущу тебя, пока ты не скажешь, почему ты плачешь.

— А что, коль расскажу, ты все равно не поможешь!

— А может, и помогу.

— Моему отцу самый главный разбойник прислал письмо: к такому то времени он должен меня отдать. А нет, то разбойник разорит всю страну. Не только народ, но и всех птиц и зверей. Этот разбойник самый лютый из всех разбойников на свете.

— Ты не плачь, я поеду с тобой, я тебе помогу.

Сел он в коляску, и погрязли колеса в земле так глубоко, что не видно их. А лошади и с места не могут сдвинуться, только бьют задними копытами, только подковы поблескивают.

Поняла тогда девушка, что юноша очень силен. Вышел Иван из коляски, взялся одной рукой за дышло и вытащил колеса из земли. Говорит цыгану:

— Не гони быстро лошадей! Правь так, как я буду идти, видишь, лошади не в силах меня везти. А не послушаешь, я подброшу тебя так, что залетишь ты в самое небо.

Цыганок испугался:

— Ой, мой паночек, буду вас слушаться.

Вот едут они и едут. Иван пешком идет, а те в коляске. Долго шел Иван Ружа и они ехали, пока не увидели на дороге столб. А на столбе надпись:

«От сего столба до дворца пятнадцать километров. Кто этой дорогой пойдет, тот должен на коленях ползти. А нет — то злой смертью сгинет».

Схватил юноша столб да так подбросил его, что он залетел за самые тучи. Едут они дальше. Подходят ко дворцу. Видят — растет перед ним ореховое дерево-великан. А под ним тень на целый километр. И стоит в тени стальной стул, и сидит на том стуле главный разбойник. Как только увидел он коляску, стал кричать и ругать всячески девушку:

— Ты такая-сякая... негодница! Уже на четыре часа запаздываешь! Вижу, что с дружками гуляешь.

Испугалась девушка, молчит. Поздоровалась, села возле разбойника. Иван тоже подсел к девушке с другой стороны. А тот разозлился и говорит:

— Как ты смеешь сидеть рядом с ней?

— Она — девушка, не жена тебе. Если можно тебе, то и мне можно.

Атаман так от злости и затрясся.

— Ану, не смей так разговаривать, а то враз на тот свет отправишься...

— Тебе надо еще не раз на свет народиться, чтоб меня одолеть.

Вот идут они бороться.

— Ты как хочешь бороться? Саблями или на кулачки? — спрашивает разбойник.

— А ты как хотел бы?

А ствол того великана-ореха на метр от земли был ровный, а выше расходился развилкой.

— Давай тянуться, взявшись за руки между развилками.

И они протянули руки. Зажал Иван руку разбойника да так дернул, что вырвал ее из плеча.

И вмиг прилетела и села на орех целая туча воронов. Покачивается и каркает.

Юноша кинул руку воронам.

Разбойник подал другую руку. Иван потянул, дернул и вырвал из плеча и эту, вторую, и бросил ее воронам. Иван Ружа отрубил разбойнику голову и вместе с трупом бросил ее диким птицам. Птицы все съели, и косточки ни одной не осталось.

Девушка сделала фотографию, как Иван борется с главным разбойником. А цыган так испугался, что еще больше почернел...

Иван расправился с разбойником и пошел во дворец.

— Пойду посмотреть; кто там живет. Я скоро вернусь, а вы меня здесь подождите.

Вошел Иван в палаты. Еще ни разу не видел такого прекрасного и большого дома. Надо было ходить долго-долго, чтоб его осмотреть.

Ходит он по коридорам, вдруг слышит женский голос. Открыл дверь, видит: поют три красавицы-девушки. Глянули они на Ивана и удивились:

— Ты откуда? Из-под земли явился, то ли в окно залетел?

— Я вошел в дверь, как входят все люди.

— Как же ты мог войти? Ведь дверь сторожит разбойник, а он самый главный на всем свете.

— Этого разбойника уже нету. Он никого больше не заставит лазить на коленях. А вы что тут делаете?

— Мы — царевны. Нас разбойник украл и сделал своими кухарками. Мы должны ему и его ватаге готовить пищу.

Девушки угостили Ивана, он ведь сильно проголодался.

— Садись, скорей поешь и беги, а то скоро явится вся их ватага, она тебя убьет.

Иван Ружа сел за стол, быстро пообедал, позвал девушку, что сидела под орехом, ввел ее в комнату, где были три сестры.

— Оставайтесь здесь до тех пор, пока я не расправлюсь с разбойниками. Но в окна не выглядывайте.

Иван прогнал цыгана, а сам сел на стальной стул. На том стуле всегда сидел и сторожил самый старший разбойник.

Прождал Иван недолго. Вдруг затрубили горны, и показалась первая ватага разбойников. Впереди капитан, а сбоку горнист. Когда ватага подошла близко к ореху, капитан заметил, что сидит на стальном стуле не главный разбойник. И капитан подал команду:

— Стой! Я вижу — под орехом сидит чужой человек... Что делать?

Стали советоваться и решили стрелять из ружей, чтоб убить незнакомца.

Капитан подал команду:

— Огонь!

Разбойники стреляют в Ивана, а тот спокойно сидит, пули от него отскакивают, как горох от стенки. Долго стреляли, но юноша даже не двинулся.

— Ребята, беда! — говорит капитан, видя, что пули не берут.

А вороньё на деревьях каркает, каркает.

Когда они уже достаточно настрелялись, Иван крикнул!

— Ну что, довольно уже настрелялись? И кинул саблю.

— Сабля, руби! И выстрелил:

— Ружье, пали!

Прошла минута, все упали замертво наземь.

Вороньё только зашумело, загудело, расселось на трупы и начало их клевать. От хищных птиц все кругом так и потемнело. Съели они все трупы, и капли крови не осталось. И еще бы ели. Но уже нечего было.

Сидит Иван Ружа под ореховым деревом и ждет вторую ватагу разбойников. Долго ждать ему не пришлось.

Заиграли горны, и явилась новая разбойничья ватага. Впереди капитан, а сбоку горнист. Когда разбойники были уже вблизи орехового дерева, капитан заметил, что сидит на стальном стуле кто-то чужой. И подал команду:

— Стой! Я вижу под орехом чужого человека. Что нам делать?

Посоветовались, решили стрелять. Тогда капитан подал команду:

— Огонь!

И в юношу полетели пули. Но они, как горох от стены, отскакивают. Долго стреляли, а Иван сидел себе преспокойно на стуле.

— Ребята, беда! — говорит капитан. — Пули его не берут.

А вороны на деревьях только каркают да каркают, ждут поживу.

Когда разбойники настрелялись, юноша крикнул:

— Что, довольно уже настрелялись? И кинул саблю:

— Сабля, руби! И выстрелил:

— Ружье, бей всех!

И за минуту все враги Ивана Ружи попадали наземь. Зашумело воронье, загудело и слетелось на трупы. И потемнело кругом, так было их много. Поели вороны мертвых, нигде не оставили и капли крови.

Иван Ружа ждал. Заиграли горны, появилась третья ватага разбойников. Впереди капитан, рядом горнист. Когда разбойники были уже недалеко от ореха, капитан заметил, что на стуле сторожит не их старшой. И подал команду:

— Стой! Я вижу, что под орехом кто-то чужой. Что делать?

Решили стрелять. Капитан крикнул:

— Огонь!

И начали стрелять в Ивана. А пули от него отскакивают, как горох от стены. Долго стреляли, но юноша сидел на стуле спокойно.

— Ребята, беда! — говорит капитан. — Его пули не берут...

А воронье на деревьях каркает да каркает — ждет поживу. Когда настрелялись, Иван говорит:

— Ну что, уже настрелялись? И кинул саблю:

— Сабля, руби! И выстрелил:

— Ружье, бей всех!

Прошла минута, и все лежали на земле мертвые. Зашумело вороньё, загудело и слетелось на трупы. Даже стало темным-темно кругом. Съели все, и капли крови не оставили. Еще им не хватило.

Когда Иван уничтожил и четвертую ватагу разбойников, он вернулся к девушкам. Девушки тайком смотрели из окон на то, что творилось под ореховым деревом. И сильно обрадовались, что Иван уничтожил злодеев. И каждая просит Ивана:

— Иван, пойдем со мной... отец передаст тебе царство, а я буду твоей женой.

Просит его и та красавица-девушка, у которой звезда на лбу, та самая, которую вез цыган:

— Иванко, не оставляй меня одну! Отведи меня к моему отцу. Я тебя так полюбила, хочу быть твоею женой.

Юноша всем отвечает:

— Мне жениться время не подоспело. Ждите семь лет, семь месяцев, семь недель, семь дней, семь часов, да семь минут. Коль не приду за это время, то выходите замуж за того, кто полюбится вам.

Девушки сняли на память с Ивана Ружи фотографию и прощаются с ним. А он отдает им все богатства:

— Берите себе, что вам приглянется, тут всего вдосталь. Можете везти домой драгоценности целыми возами. Только даю вам наказ: не забывайте бедных, калек, слепых, помогайте им, одаривайте их.

Трех девушек Иван отпустил, а четвертую, со звездою на лбу, оставил. Она больше всех ему полюбилась, ведь такой красавицы во всем свете не было.

— Возьми себе золото, возьми серебро и дорогих вещей столько, сколько твоей душе угодно. Лошади их повезут и тебя тоже.

Он позвал цыгана и пригрозил ему:

— Гляди да хорошенько запомни. Я передаю девушку на твое попечение без изъянов, она в полном здравии, отвези ее к отцу. Но если с ней что случится, я тебя и под землей найду и на куски изрублю.

— Ой паночку добрый, ой паночку ясный! Я привезу девушку ее отцу-батюшке, и ни один волос с ее головы не упадет! — поклялся цыганок.

Но девушка не хочет ехать одна. Просит-молит юношу:

— Иванко, не отдавай меня в руки чужому человеку. Поезжай и ты со мной вместе, я без тебя жить не могу. Буду твоею женой, а мой отец увенчает тебя царской короной.

— Нет, я не могу пока ехать с тобой. Мне надо отправляться в дальнюю дорогу.

Девушка и радуется и плачет. Она расцеловала юношу сердечно, крепко-крепко, горячо.

— Я буду тебя ждать. Нет на свете другого, за кого б я могла выйти замуж.

Она попрощалась и села плача в коляску, и цыган двинулся с нею к ее отцу.

Иван Ружа запер все комнаты в разбойничьих палатах. И так запер он их, что нет там никого и теперь, ведь ключи-то от комнат он спрятал в карман и двинулся в путь-дорогу. Идет он, идет, идет. Долгое время он шел, пока не набрел на столб. А на том столбе прочитал такое: «Кто этой дорогой пойдет пеший, тот лютою смертью сгинет. Всяк должен упасть на колени и ползти ползком».

Вырвал Иван из земли этот столб и забросил на самое небо так, что столб и не упал больше на землю.

И вот идет по дороге дальше. Прошел уже немало, пока выбрался на красивое поле у леса. Рос на том поле высокий явор, и была под явором криница. И такая в той криничке вода вкусная, что и с «Драговской» не сравнится. Сел он у криницы отдохнуть, перекусить.

Полежал малость на траве, вдруг слышит: громко закаркал ворон:

— Кар-кар-кар! — и сел на вершину явора. Прошла минута, прилетел второй ворон. И говорят меж собой:

— Добрый день, мама!

— Доброго здоровья, доченька!

— А что нового, мама?

— Да больших новостей нету... Разве что царь вот идет на Стеклянную гору за волшебными грушами и яблоками. Но если он не дождется полудня то — пропадет, Змей тогда погубит его. Ему надо ждать до двенадцати часов. Тогда ворота откроются. А Змей спит на самом пороге, и голова его тоже лежит на пороге. Ее можно отрубить саблей. В обед ворота открываются и слышен сильный гул.

Так беседовали меж собой вороны. Дочка-ворона закаркала, взмахнула крыльями и полетела. Мать посидела еще немного на ветке, каркнула и улетела в другую сторону.

Иван хорошо понял их разговор. Он подождал, пока не раздался сильный гул. Ровно в двенадцать землю потряс страшный удар и подбросил Ивана Ружу до середины явора. Иван схватился за ветки и спустился на землю и поспешил в прекрасную палату. А была Змеева палата вся из чистого золота.

Но войти в нее можно было только через ворота.

В обед ворота открылись, Змей положил голову на порог и стал сторожить.

Юноша подбежал к воротам, видит — Змей спит. Махнул саблей и отрубил ему голову. Потекла целая река крови. А труп стал корчиться, голова высоко подыматься и опять падать в кровавый поток. Иван переждал, пока Змей не сгинул, а потом спокойно направился в палату, что стояла на Стеклянной горе. На дворе возле палаты росли два волшебных дерева — яблоня и груша. И такие неслись приятные запахи во все стороны, каких он ни разу не чувствовал.

И подумал Иван Ружа: «Скорей бы мне посмотреть на золотую палату, что в ней находится. А потом нарву я в торбочку яблок и груш...»

Зашел он в золотую палату — и не надо было и электрического света, — золото так сияло, что слепило глаза. Ходит юноша по комнатам, разглядывает сокровища, каких нету больше на целом свете.

Он вошел в один коридор и пошел по нему. Вдруг увидел в стене дыру. И высунулась из дыры большая змеиная голова и зашипела. Иван махнул саблей — хотел отрубить змее голову. Но она заревела:

— Не бей меня! Я душа чистая...

— Какая же ты чистая, коли ты змея.

— Я — царевна, я пришла сюда за яблоками и грушами, а Змей заколдовал меня и сделал змеей. Я не в силах разорвать змеиную кожу.

— Как же тебе помочь?

— Возьми семь центнеров соломы и семь бочек воды. Солому намочи в воде и натирай меня подольше. Когда всю солому изотрешь, а воду истратишь, то кожа порвется, я сброшу ее и стану снова девушкой.

Нашел юноша солому, отвесил семь центнеров, налил семь бочек воды. Начал мочить солому в воде, стал растирать змею... Трет, трет и думает: «А порвется ли кожа?» Когда он всю солому истратил и не осталось воды, кожа прорвалась, и вышла из нее красавица девица.

— Ну, теперь ты можешь нарвать себе яблок и груш, сколько хочешь. Можешь спокойно возвращаться домой, я Змея убил, а вороны съели его до последней косточки.

Девушка просит:

— Раз ты меня расколдовал, то иди со мной, я буду твоею женой, а мой отец отдаст тебе свое царство.

— У меня нет времени долго с тобой говорить. Я пришел сюда за яблоками и грушами, моя мать сильно больна, мне надо спешить. Коли хочешь, жди меня семь лет, семь месяцев, семь недель, семь дней, семь часов и семь минут... Но не забывай, прошу тебя, бедных людей, калек да слепых...

Девушка нарвала яблок, простилась и ушла. Вдруг слышит он голос, и будто тот голос из-под земли. Ищет он двери, ищет. Нашел их, открыл, глядь — ступеньки в подвал. Начал спускаться. Все ниже и ниже... Вдруг слышит стон, крик. То плакали люди. «Кто они такие?» — думает Иван Ружа.

Спускается дальше вниз... И было там так светло, что каждое маковое зернышко можно бы поднять с земли.

Были в подземелье посредине бетонные стойла, а к ним люди прикованы.

Когда он вошел в подвал и люди увидели, что это не Змей, а человек, перестали плакать. Разглядывает Иван и видит — в стойлах солома.

— Что вы тут делаете?

— Мы приходили сюда за яблоками и грушами, но Змей нас схватил и запер в подвале и кормит теперь одной соломой. А во время обеда, когда слышен взрыв, — мы знаем, что это идет к нам Змей с железной палицей. Он бьет нас той палицей нещадно. Мы думали, что это подходит Змей, потому и плакали от страха.

Люди все обросли волосами. А волосы до самой земли и бороды тоже. Махнул Иван саблей, враз разрубил все цепи и освободил людей.

Вышли все на вольный воздух, побрились, постриглись.

Нагрели себе воды и помылись как следует. Было среди них немало стариков, было много и молодых. Кого каким злая судьба застала под деревьями.

Не знают люди уж как и благодарить им Ивана. Просят его:

— Идем ко мне, я отдам тебе все свое богатство.

— Иди ко мне, я граф, я сделаю тебя своим наследником.

Все зовут, просят, а он говорит:

— Люди добрые, ступайте себе по домам, не нужны мне ваши богатства, у меня и своего довольно. Идите и живите счастливо. Только скажу вам: как увидите бедного человека, калеку ли, слепого, — пожалейте их. А теперь нарвите себе яблок и груш и отправляйтесь домой.

Идет он, идет, идет. Начала груша молодеть, а то было совсем засохла, даже на ней кора облупилась. Стала груша зеленеть, цвести начала.

Испугался разбойник.

— Ой милая! А Иван-то жив, домой возвращается. Видно, невозможно его погубить.

— Что ж делать?

— Дам я тебе еще один совет: когда он вернется домой, ты его хорошенько накорми. Приготовь ему вкусные кушанья. Он поест и захочет поспать. Ведь придет он усталый. Нагрей полную бочку воды и предложи ему выкупаться. А когда он будет купаться, ты возьми вот эту шелковую нитку и скажи ему: «Сынок, ты ведь больно силён, а перервешь ли ты эту вот нитку?» Нитку он перервет, а ты обкрути тогда дважды ему той ниткою пальцы, и станет она крепкой цепью. А тогда кликни меня...

На дворе уродила груша. Хорошо уродила, стали на ней груши наливаться.

Разбойник спрятался в комнате, а мать сына встречает, да так весело, словно радуется ему:

— Мой милый Иванко, дорогое мое дитятко! Сколько ж тебе приходится из-за меня мучиться! Наверно, ты не раз и голодал, и не высыпался, пожалуй, как следует. Садись скорей за стол, я наготовила тебе вкусных кушаний.

Иван сел за стол, и был он такой измученный. Поел, а глаза таки закрываются, ко сну его клонит. И говорит он матери:

— Пойду я, мама, поспать.

Мать наполнила бочку теплой водой и говорит:

— Сынок, ты не мало по свету странствовал, наверно, у тебя в одежде завелось что-нибудь. Ты сбрось ее, пойди да выкупайся. А после купанья хорошенько выспишься и отдохнешь.

— Мама, мне купаться не надо, тело у меня чистое, оно сияет, как золото.

— Иванко, не спорь, а то заболею. Сердце у меня податливое да слабое!

— Уж если вы так хотите, я помоюсь.

Не хотелось Ивану Руже показывать свою рубашку, но боялся, что мать захворает. Послушался ее, разделся, снял и рубашку. И полез в бочку с теплой водой.

Мать рада, моет сыну спину, целует его. Долго-долго она сына купала, а потом и говорит ему:

— Мой милый сынок, какой ты крепкий да здоровый! Какие чудеса творишь! Я хотела б связать тебе пальцы шелковой ниткой и проверить, порвешь ли ты ее.

— Мне ваша нитка, что паутинка.

Обкрутила мать сыну большие пальцы шелковой ниткой. Юноша только пошевелил пальцами, а нитка и порвалась.

— Попробую дважды обкрутить тебе пальцы.

Обкрутила она сыну пальцы дважды, и обернулась нитка крепкою цепью. Тогда мать выпустила разбойника. Тот подступил к юноше и зло усмехнулся:

— Какой смерти хочешь?

— Ты его еще спрашиваешь? — крикнула мать.

А сама схватила острый кусок железа, разожгла его на огне добела и выжгла сыну глаза.

Разбойник удивился, видя, что родная мать может так поступить с родным сыном, и пожалел юношу.

— Больше наказывать его не стану — отберу рубашку, саблю и ружье и отпущу его, пусть идет по миру слепой.

И вытащил разбойник Ивана из бочки, вывел его во двор и говорит:

— Теперь ступай, куда хочешь.

Трудно идти слепому. Раны горят, болит голова. Далеко из тех мест он не ушел, ведь быстро идти не может. Случалось ему ползти и на четвереньках, — смутно и горестно слепцу в дремучем лесу. Ходил он, бродил, перелазил через буреломы, рвал ему тело терновник, ранили ему ноги скалы да острые камни. Наконец он вышел в широкое поле, где были когда-то поместья богатого графа. Дома развалились, остался один лишь колодец. Сруб сгнил и рухнул. И слепой попал в провалье.

Ступил одной ногой, а другая сама соскользнула в яму. А был колодец глубокий-преглубокий. Долго падал Иван, летя то вниз головой, то вверх. Упав, он почувствовал на дне что-то похожее на резину и его стало подбрасывать. Полежал он, полежал и сообразил, что под ним что-то шевелится. «Это — змеи», — подумал он. И вправду то были змеи. Они хотели было его съесть и завели меж собой разговор:

— Это наш прежний царь. Он не издевался над нами, а был добрым. Не станем его есть. Как бы его отсюда освободить?

— Вынести мы его не сможем, а кормить сможем, чтоб не погиб он с голоду.

А змеи в колодце выросли большие и сильные, ведь воду давно уж оттуда никто не брал. Змеи выползали из провалья, находили еду в торбах у людей, работавших на сенокосах, на нивах. И приносили юноше, поэтому он не голодал. Да и глаза у него стали мало-помалу заживать. И уже не болели. Но одно горе, что слепой он. Как-то раз шли господа на охоту. Ходили они за дичью, намучились, настреляли зверей, и захотелось им пить.

— Мы хорошо пообедали, а воды нету...

— Я знаю, где вода! — говорит старый господин. — Есть там колодец, где был когда-то графский двор.

Они пошли к колодцу. Заглянули вниз, ничего не видно, колодец глубокий-глубокий.

— Надо как-то достать воду.

Сняли они с собак железные поводки, привязали к ним фляги и спустили на дно.

Юноша на дне понял, что люди хотят напиться, и у него родилась надежда выбраться наверх. Пытается господин поднять фляги, но не может.

— Там что-то тяжелое! Один не могу вытащить! Помогите!

Взялись несколько человек и тянут. Одни тянут, а другие стоят наготове с ружьями, не зная, что же они вытащат.

— Может, гадюк, а может, зверя какого? И говорят господа между собой:

— Сразу ж стреляйте.

— Пока не увидим, что оно такое, стрелять не надо. И вытащили они из ямы человека.

— Кто ты таков?

— Я чистая душа, не бойтесь меня. Я слепой и нечаянно упал в колодец.

Вытащили Ивана наверх почти голого, вся одёжа на нем погнила. Сняли господа с себя кто что мог: один штаны, другой рубашку, третий пиджак, четвертый шапку.

— А долго ты пробыл в колодце? — Ох, долго.

— Ты голоден?

— Голоден.

Накормили они его и спрашивают, отчего он ослеп.

— Так и так...

Собираются господа домой и советуются:

— Что делать с парнем?

— Оставить его здесь нельзя... Старый господин говорит:

— А вы помните, что наказывал нам тот, кто освободил нас от Змея? «Жалейте бедных, калек, слепых»... Я возьму его к себе. Он моего поместья не проест.

Юноша слушал, слушал, что говорили между собой охотники и догадался, что это те, кому он спас жизнь. И рассказал им все. А те господа любили сниматься и делать фотографии. Когда Иван освободил их от Змея, они сняли и его. Достали они снимок и смотрят:

— Тот самый и есть! Только, бедняга, ослеп! Рассказал им юноша всю свою историю. Пожалели его господа, и каждый хотел его взять к себе.

— Спасибо вам за внимание! — говорит Иван Ружа. — Я от вас ничего не хочу, дайте мне только одежду и лиру и отвезите к царским воротам.

— Мы готовы для тебя все сделать. Это дело небольшое. Но нам хочется тебе помочь, тебя содержать. Жаль только, что не можем вернуть тебе зрение.

Привезли они юношу в город, купили ему одежду, купили обувь, купили лиру, привезли к царским воротам. Сердечно простились с Иваном и обещали никогда-никогда не забывать.

Остался юноша один. А в старые времена мало кто из убогих играл на скрипке, на сопилке, больше играли на лире. Иван быстро научился играть на этом инструменте.

И начал Иван петь под царскими воротами печальную песню. Услыхала ее царская служанка, стоявшая во дворе. Заинтересовалась лирником.

— А кто это так жалобно играет?

Она открыла ворота, выглянула на улицу, увидела юношу. Заметив, что он слепой, она заплакала:

— Молодой, красивый, а без глаз. Боже, боже, какая несправедливость!

И девушка не могла дальше глядеть на калеку, тяжело ей стало на сердце. С заплаканными глазами пришла она к царевне:

— Чего ты так горько плачешь?

А служанка от печали и слова не может вымолвить.

— У... наших... ворот... молодой... красивый парень. Он слепой. Милостыню просит. Играет на лире.

Достала царевна деньги. Дает служанке много денег и говорит ей:

— Отнеси слепому.

Кинулась служанка к воротам и высыпала червонцы юноше в шапку. И так ей жалко его — сердце разрывается.

Слепец вежливо поблагодарил девушку.

Вернулась служанка к царевне и еще раз рассказала о слепом.

Запечалилась царевна, говорит:

— Скорей беги за слепым! Может, он еще не ушел. Приведи его сюда. Мы накормим его, он, наверно, давно уже не ел ничего вкусного.

Служанка взяла слепца за руку и привела его на царскую кухню.

— Добрый день! — поздоровался слепой.

— Доброго здоровья! Садись за стол, поешь! Подсел Иван к столу. А царевна приглядывается к нему и думает: «Где это я видела этого человека?»

Думала, думала, да и вспомнила: «Да это ж тот самый, кто спае меня от злого разбойника!» Взяла фотографию, вглядывается: «Он, он... похож, да только слепой». И говорит:

— Я встречалась там-то и там с молодым человеком... Он был очень на тебя похож.

Он рассказал ей всю свою историю, и девушка горько заплакала. Так плакала она, что ничем нельзя было ее успокоить. Услыхал плач старый царь, схватил саблю и направился поскорей к дочке. Быстро открыл дверь в кухню, видит чужого человека. Махнул саблей и чуть было не зарубил

Ивана Ружу. Но царевна успела схватить отца за руку и крикнула:

— Не тронь его!

— А что случилось? Чего ты плачешь? Может, он обидел тебя?

— Нет, батюшка, он сделал мне добро. Этот человек спас меня от лютого разбойника. А теперь... видишь... он ослеп...

И она опять стала плакать и заламывать руки. И так она горько плакала, что даже царь и тот сжалился — и слезы потекли по его лицу.

— Ну, доченька, этот юноша даровал тебе жизнь. Ты обещала, что станешь его женой, а я передам ему царство. Нельзя от своего слова отказываться.

И царь вызвал по телефону знаменитых лекарей. Они осмотрели юношу, видят: здоров, а глаз нету. А глаза ему сделать они не могут. Лекаря хорошенько выкупали юношу, приодели его, положили в мягкую постель.

— Отдохни, поспи!

Спустя несколько дней Иван пришел в себя, успокоился. И дал царь приказ готовиться к свадьбе.

Пошили юноше царское одеяние, надели ему на глаза темные очки, чтобы никто не видел, что он слепой.

Водит царевна юношу под руку по городу, гуляет с ним в саду. Дома не оставляет его одного ни на минуту, все возле него да возле него — развлекает его, книги ему читает.

Как-то взяла девушка свое письмо, что писала в разбойничьей палате. Читает написанное и вспоминает, как Иван ее освободил, как сказал ей, чтоб ждала его семь лет, семь месяцев, семь недель, семь дней, семь часов и семь минут. Стала подсчитывать и вышло, что подошел срок.

Однажды царь, царица, министры, молодые люди и девушки собрались на прогулку. Вышли за город на широкое поле. А на выгоне в шатрах стояли обычно цыгане. Старые цыганки гадают по картам, молодые играют, пляшут рокотанец, просят деньги за развлечение.

Господа смотрят, как играют цыганята, как ворожат цыганки. И вот подходит к господам старая горбунья-цыганка. Такая старая, что еле видит. И направляется прямо к царице. К царю не идет, зная, что мужчины не любят гадалок. Только женщины готовы отдать последнюю копейку гадалке.

И говорит старуха-цыганка:

— Светлая-пресветлая царица, снимите карту! Я гадаю по своему сердцу и скажу вам важное дело. Ежели оно окажется неправдой, то заприте меня в темницу и убейте. Мне жизни не жалко, можете и голову отрубить.

Удивилась царица, а погадать согласилась. Цыганка-горбунья стала раскладывать карты и говорит:

— Ой пресветлая моя царица, сладчайшая мама! Будет вам великая радость, но предстоит и большая печаль на сердце. Есть у вас дочь, вы ее очень любите. Ее нареченный вернулся, вскорости они должны пожениться. Но у юноши большое горе — он потерял зрение. Вы послушайте меня: в такую-то и такую-то ночь перед восходом солнца упадет на землю такая роса, что ежели промыть ею слепому глаза, то он снова прозреет. Коль неправду скажу, отрубите мне голову.

Выслушали царица, царь, выслушали министры. Они перестали гулять, взяли цыганку под руки и говорят:

— Коль исполнится, золотом тебя осыпем. Вернулись домой, не могут спать, все время думают про исцеляющую росу. Еле дождались ночи. Вышли в поле ночевать, чтоб не пропустить чудодейственного небесного дара. Всю ночь не смыкали глаз, следя, когда наступит рассвет. Собирают росу, промывают ею глаза юноши. Но больше всех старается царевна.

Мыли, промывали до той поры, пока не почувствовали: появляются у юноши глаза. Вдруг юноша говорит:

— Я уже чувствую что-то твердое.

А они промывают, продолжают еще. И Иван Ружа прозрел, и стали у него такие же глаза, как были.

Когда юноша прозрел, царь возрадовался, и царица тоже рада, и нет конца-края радости и у царевны.

Вернулись домой, собираются скорей праздновать свадьбу. А Иван говорит:

— Не спешите, так жениться я не согласен. Или добьюсь своего, или помру...

И говорит девушке:

— Я тебя люблю, больше жизни люблю. Но скажу тебе еще раз: жди меня семь лет, семь месяцев, семь недель, семь дней, семь часов и семь минут. Коль не вернусь за это время, можешь выходить замуж за другого. Об одном лишь прошу, приготовь мне на дорогу еду.

Настала великая печаль, когда отправляли в дорогу Ивана Ружу, и такая напала на царевну тоска, что гнуло ее до земли, и ни взвесить той тоски-грусти, ни измерить. Но что делать, не хочет Иван жениться, стоит на своем.

Расцеловал Иван на прощанье царя, царицу и царевну, положил на плечи торбу с грушами и яблоками и двинулся в путь-дорогу. Идет он в прекрасном одеянии по полям, по лесам, насвистывая, напевая. И поет он песни и печальные и веселые. Взял с собой лиру. Играет на ней, а не знает, что с ним случится, будет ли живой или мёртвый. А надеется, что вернется живым.

Встречает по дороге деда — нищего. А дед горбатый, такой кривой, что пригнулась голова чуть не до самой земли. Петек на деде рваный, постолы латка на латке. Шапка на нем такая, что волосы сквозь нее торчат. Протянул дед руку, милостыню просит. А служил он когда-то в солдатах, принца видал и говорит теперь:

— Пресветлый принц! — Подайте что-нибудь бедному человеку!

— Я одарю тебя, дед, большим подарком! Дам тебе свою одежду, а ты мне отдай свою.

Опечалился дед:

— Да зачем мне ваша красивая одежда, кто мне тогда подаст хоть копейку?

— Не горюйте, дедушка! Вы станете молодым, таким вот, как я. Снимите с себя свое рубище, а я надену его.

— Пресветлый принц! Был и я когда-то сильным и молодым. Но над людьми никогда не смеялся... Грешно вам над таким стариком, как я, насмехаться.

— Да я, дедушка, не смеюсь... я правду вам говорю: вы станете вмиг молодым, а я старым. Только сбросьте одежду. Да поскорей, а не то головой поплатитесь!

Стал дед раздеваться. Видит — и принц тоже раздевается.

— Вы будете молодым, но принцем не станете. Одежду продайте, и купите себе другую, царскую носить вам негоже.

Когда оба разделись и переоделись, достал Иван из торбочки грушу и яблоко. Съел дед грушу и сделался молодым. Съел Иван яблоко и стал таким, будто ему тыща лет. Только теперь поверил дед, что юноша не шутил. Дед вежливо ему поклонился, простился и пошел себе своею дорогой. А Иван спрятал под петек свою лиру и пошел из села в село, играя и прося милостыню. Все ему подают, ведь такой он старый, что еще такого никто ни разу не видывал. Спрашивают его:

— Сколько вам лет?

— Что?.. Не слышу...

— Лет-то вам сколько?

— Тыща...

— Много ж вы прожили да повидали.

— Ой сынок... сколько всего перевидал я своими глазами...

И ходил Иван каликою перехожим, пока не добрел до дома, где жила его мать вместе с разбойником. Стал под окном и заиграл на лире, и так жалобно запел. Слушает разбойник и говорит:

— А ну посмотри! Там кажется нищий какой-то... Насыпала женщина в миску муки, подает деду. А тот всё поет да поет, а потом закашлялся:

— Кгхи, кгхи!

Развязал дед торбочку — было у него в бесагах много разных мешочков да торбочек. И мать высыпала в нее муку. Спрашивает сына:

— Вы, дединька, откуда?

— Ой доченька, издалече... из седьмого царства-государства.

И долго она его расспрашивала, пока разобрала, что бормочет старик...

А из дому разбойник говорит:

— Кто это такой?

— Да дед, старый-престарый... совсем глухой... пришлось кричать ему прямо в ухо, чтоб он что разобрал. У него лира, и так он на ней красиво играет... Такой он старенький, весь дрожит, словно листок на ветру...

— А ну попроси его сыграть. Мы с тобой уж давно не веселились.

Дед еле переступает с ноги на ногу. Мать зовет его, а он не слышит. Только тогда, когда она дернула его за бе-саги и объяснила ему, чего она хочет, он сказал:

— Я больно стар, мне зябко... Если б вы натопили дом, я бы вам что-нибудь и сыграл.

— Дров у нас достаточно... Заходи! Мы дом натопим...

И она повела нищего в дом. Хотя было и не так уж холодно, но старик примостился у печки. Поставил стул, сел и греется.

А хозяйка стала готовить угощение. Разбойник несет жбаны с вином, пиво, паленку. И печь топят сильно, чтоб было тепло. Дед не позволяет открыть окно. А они слушаются деда, лишь бы играл.

Когда все было готово, уселись за стол. Пьют, едят, веселятся. И нищему тоже дают выпить, чтоб играл он им подольше да повеселей. Много дед не пьет, но играет хорошо, красиво играет. Никогда еще такой музыки не слыхал разбойник. Такой музыки не слыхала и его жена. Наевшись вдосталь, напившись говорят:

— Дед, сыграй танец!

И дед так играет, что ноги сами в пляс идут.

Видит дед, как они пляшут, и играет еще поскорей. Ему хочется, чтоб они как следует уморились. Отдохнет маленько, потом снова играет, играет, играет. И так он играл, что и полночь прошла. Мать Ивана плясала, пока совсем заморилась — еле стоит на ногах.

— Довольно! — говорит дед. — Больше не могу. Да и разбойник с женой хотят уже отдохнуть.

Идут они спать. А надо раздеться догола — такая в доме духота. А дед всё подбрасывает в печь дрова. Ему хочется узнать, куда разбойник положит волшебную рубашку. И вот наконец он увидел, как тот сложил ее и сунул себе под голову. Возле разбойника легла мать Ивана, в чем мать родила.

А дед все подкладывает дрова. Сам снял с себя петек и лег на него. Мать говорит потихоньку:

— Вот и старик, видно, согрелся...

Дед поднялся и открыл окна. В комнату ворвался свежий воздух. А разбойник с матерью Ивана Ружи лежит в постели — пьяный, изморенный. Спят они крепким сном.

Взял тогда дед острый нож, забрался под кровать, проделал в доске дырку и вытащил рубашку. Потом взял и саблю и ружье. Поскорей надел на себя рубашку, прицепил к поясу саблю, а ружье перекинул через плечо. Съел дед грушу и стал опять молодым. Стал таким молодым, словно ему всего двадцать один год. И тормошит разбойника и свою мать:

— А ну, подымайтесь!

Долго пришлось их тормошить, пока они проснулись.

Видят — стоит над ними Иван Ружа. И они страшно перепугались.

— Ну, вставайте, вставайте, милёныши! Получайте по заслугам...

Те слезли с кровати. Юноша махнул саблей, и скатилась голова разбойника на пол. Иван потащил труп разбойника в комнату, где лежали мертвецы.

Нашел Иван две бочки и написал на одной: «Разбойник», а на другой: «Иван Ружа», и внес их в мертвецкую. Подвел мать к бочке и говорит:

— Теперь будешь питаться мясом разбойников. Вот тебе бочки. В одну будешь слезы проливать, меня вспоминая, а в другую — разбойника поминая. Когда вернусь, погляжу, по ком больше наплачешься...

И запер дверь, и вышел странствовать по свету. Долго странствовал он, пока добился своего. И вернулся к царю в назначенный срок.

— Теперь мы счастливы! — Я твой нареченный, а ты — моя!

Все рады — и царь с царицей, и министры, они знают, что отныне уже нет того, кто отважился бы выступить, против державы.

Царь назначил день свадьбы, пригласил по телеграфу много гостей. И каждый народ веселился по-своему. Пили, гуляли, плясали. По сто человек кружились в пляске.

Когда свадебный пир кончился, молодой принц принял царство, и бедным людям стало жить легче. Молодой царь был человек доброго сердца и справедливый. После свадьбы зажили молодые счастливо. Прошло три года, и говорит Иван жене:

— Ты, может, думаешь, что я из бедной семьи? Собирайся, пойдем в мои родные края.

Долго они шли, пока, наконец, пришли в большой город. В том городе Иван зашел в ратушу, чтобы бубенщик прошел по всем улицам города. И бубенщики созывали всех, всех, кто только мог торговать, чтоб явились в назначенное место. И велел Иван открыть все двадцать четыре лавки, что стояли много лет на замке.

На звуки бубна собралось много торговцев, ведь Иван Ружа посулил хорошую плату. Они показали свои документы, Иван их проверил и выбрал торговцев самых наихитрейших. Одного определил в заведующие, а остальные должны были работать под его началом.

Начали открывать лавки. Видит Иван, что какой-то пан тоже открывает двери в лавках, а служащие толпятся вокруг него.

— Кто ты таков? Это мои магазины.

— А ты кто такой? Лавки мои!

— Нет мои!..

И они так поругались, что чуть не подрались... Долго спорили, пока не выяснилось, что они ведь отец и сын... Обнялись, расцеловались. Спрашивает отец сына:

— А где мать? Наш дом на замке. В нем нет никого... Я о тебе ничего ведь не знал... я не знал, что у меня родился сын. Я оставил мать одну.

— Ой батюшка, — запечалился Иван. — С нашей матерью беда. Садись в коляску, поедем к ней.

И по пути юноша рассказал отцу всю историю. Рассказал ту самую сказку, что вы уже слышали.

Привез Иван своего отца к старому царю — в то царство-государство, где он женился. Здесь он оставил жену. А потом с отцом поехал к матери.

Подойдя к тому несчастливому дому и открыв дверь, они увидели: трупы разбойников так все обгрызены, что нет нигде ничего. Ничего-ничего не осталось.

Посмотрели на бочки, видят: бочка разбойника полна слез доверху, уже переливается. А бочка сына совсем сухая.

Тогда Иван говорит:

— Ой мама моя, мама! Ты помнишь, как мы заперли наш дом, как пошли по свету искать отца? Теперь я отца нашел. Он здесь. А ты сошлась с разбойником и хотела меня погубить. Я тебя запер в комнате, чтобы ты пораздумала о своем житье, и раскаялась. А ты плакала по своему разбойнику и грызла кости. Погляди, батюшка, на свою жену, на мою мать! Такова любовь женская!..

Иван Ружа повернулся и, идя к двери, сказал:

— Тебе, мама, я прощаю все твои грехи... И мать в тот миг рассыпалась пеплом...

Иван воротился домой и хорошо правил своим царством-государством. А его отец, хоть и был уже в летах, но женился второй раз. И стал жить в своем городе. Он радовался своему сыну и невестке, ведь были они добрые и уважали своего отца.

А может, живут они и теперь, коль не умерли.

Вот и сказке конец.